-    Неделю? – губы Джере`кеса расползлись в кривой усмешке, - Не надо неделю. У нас сколько угодно времени. Вечность впереди. Вот что. Дам тебе бумагу, возьмёшь последнюю виверну и полетишь в гавань Трюмных Вод. Подождёшь, пока выдадут. И ещё…
Паладин замолчал, снимая с шеи медальон в виде золотой капли. Внутри пряталось изображение, - сам Галлан обнимал высокую рыжеволосую эльфийку, а на второй руке держал белобрысую девчушку, лет четырёх.
       -    Когда оформишь всё, что там у вас положено, - продолжил он, передавая Шмяксу украшение, - поезжай в Луносвет. Каплю отдашь лично в руки Лор`темару Терону. По ней же тебя и пропустят.
        Инженер сжал медальон в зелёной лапке так сильно, что, казалось, из золота потечёт сок, быстро-быстро закивал и растаял, будто туман.
       -    Вечность, думаешь? – тяжело произнёс Каграш.
       -    Думаю, - эхом отозвался Джере`кес.
       -    Ну, ничего, - заключил лейтенант и рассмеялся, - Не самая плохая в мире вечность с тобой и вон теми ребятами. Ты должен был родиться орком.
         Это был высший комплимент в устах старого воина, вызвавший улыбку на бледных губах кровавого эльфа.

       -  Это что?! – капитан Уоллер из королевских войск Штормграда разглядывал ордынские укрепления в удивительное гномское изобретение, бинокль.
        Отряды Альянса подошли достаточно близко, чтобы хорошенько можно было разглядеть мощный бревенчатый забор, поставленный на совесть, по-орочьи, тяжёлые, несносимые ворота, врытые острые колья по обеим сторонам от входа. Со стороны противника, развёрнутые к дороге и готовые к работе, как напоказ были выставлены три громадные катапульты. Вместо солдат на орудиях сидели соломенные чучела в ржавых железных и драных кожаных доспехах. На некоторые из них ордынцы глумливо натянули праздничные маски. Такие же пугала украшали и забор лагеря Гарроша.
       -   Неужели, нельзя было послать разведчиков? – раздражённо спросил командир, отнимая от лица бинокль.
       -   Мы посылали двоих, они не вернулись, - доложил местный лейтенант и быстро сделал шаг назад.
         Это было плохой новостью. Очень плохой, особенно в сочетании с тем, что Уоллеру сказали в столице, - лагерь держит Галлан Джере`кес. С фельдмаршалом капитан уже имел счастье познакомиться. До сих пор при воспоминаниях отвратительно зудела спина, непривычная поворачиваться к врагу.
         Уоллер махнул рукой, и отряды двинулись дальше. Ничто не нарушало тишину, кроме естественных звуков, - шума прибоя, пения птиц, хруста ног двух сотен бойцов и колёс пяти дворфийских мортир.
         Ловушка, не иначе.
         Остановив воинов вне пределов досягаемости орочьих орудий, командир приказал устанавливать пушки. Разница в дальности – неоспоримое преимущество.
         Ерунда получалась какая-то. Когда у лагеря стояли ордынские суда, по этой дороге не пролетела б и муха. Но два, нет, уже три дня назад, корабли отплыли в неизвестном направлении и всё вокруг будто вымерло. Вот, только разведчики странным образом всё равно исчезали.
         Капитан вновь взглянул в бинокль. Море было чистым, спокойным и пустым, - ни кораблей, ни места, где они могли бы хорошенько спрятаться. За забором мелькнула и пропала живая орочья голова.
       -    Кто-нибудь умеет говорить по-орочьи? – обратился Уоллер к толпе солдат за своей спиной, и услышал в ответ гробовое молчание.
       -  Они если и умеют, - заметил всё тот же местный лейтенант Тагг, - то не признаются. Никто не хочет отправляться за разведчиками.
       -    Ладно, сам пойду, - решил капитан, хотя его знаний вражьего языка скорее всего было недостаточно для переговоров, - белый флаг давайте.
        Ему принесли белый флаг, заметив, что командир явно сошёл с ума.
        Сошёл, не сошёл, но парочки предыдущих заочных «встреч» с ордынским фельдмаршалом хватило Уоллеру, чтобы понять: Джере`кес никогда не нападает на мирный народ, и Джере`кес всегда держит слово. Поэтому неудобно было сразу, согласно приказу короля, «сравнять с землёй ордынскую постройку».